Арбузов Павел Иванович
«… Полицейский согнал нас, 10 подростков, с лопатами и повёл на Большой Дуб. Когда пришли на место, то увидели жуткую картину: между сгоревшей хатой и сараем лежали расстрелянные. У многих обгорели лица и одежда. Их обливали бензином перед сожжением. В стороне лежали два женских трупа. Они прижимали к груди своих детей. Одна из них обнимала ребёнка, обернув маленького полой своей шубы…»
Володин Семён Фёдорович
 Ещё долго будут вспоминаться события тех дней, когда на Курской дуге решалась судьба войны, когда рота лейтенанта Володина удерживала маленький клочок земли между берёзовым холмом и стадионом села Соломки. Из того, что пришлось пережить молодому командиру в первый день Курской битвы, сильнее всего запомнилось отступление: и не самый момент, когда рота, отбившая шесть танковых атак, покидала траншею, а длинная ночная дорога. Он шёл во главе своей "роты" – двадцати оставшихся в живых солдат вспоминая все подробности…
Около часа "юнкерсы" беспрерывно бомбили село, едва улетела одна партия, как в небе появлялась другая, и всё повторялось сначала – оглушительный грохот рвущихся бомб, свист осколков и густая, удушливая пыль. Истребители гонялись за истребителями, и рёв их моторов, как стон, слоился над землёй, когда начала бить немецкая артиллерия и на опушке леса, перед гречишным полем, снова появился чёрный танковый ромб.
Впереди вставал тяжёлый и дымный военный рассвет: через час батальон займёт оборону на высотках, а ещё через час всё начнётся сначала: воздушный налёт, артиллерийская канонада, стремительно наползающие коробки танков; всё повторится – весь бой, но с большим ожесточением, с неодолимой жаждой победы.
Уже через семь дней им предстояло увидеть иные переправы, иные скопища у берегов русских рек – скопища разбитых немецких машин, трупы немецких солдат, и он, лейтенант Володин, скажет, что это – справедливое возмездие, которое заслужили фашисты.
Волынкин Александр Степанович
 В августе 1942 года был призван на службу в ряды Красной Армии 17-ти летний паренёк. Он был направлен на учёбу в Омское пехотное училище, но окончить его Саша не мог. Он записался добровольцем, и боевое крещение принял под Вязьмой Смоленской области. Смышлёного паренька сразу приметили. Да как не заметить молодого бойца, у которого верный глаз и твёрдая рука. Так и стал Александр Степанович снайпером.
"- Бой на Курской дуге вспоминать без содрогания невозможно – жуть! Небо затянуто дымом, горели дома, поля, танки, боевые позиции. Гром канонады с обеих сторон. И в таком шквальном огне, - вспоминал ветеран, - судьба меня оберегала. Помню такой случай: мы, три снайпера выбрали позиции на склоне оврага, начали рыть окопы, и вдруг – шквал огня. Мы быстро попадали в один на половину выкопанный окоп. Хозяин окопа внизу, я завалился на него, а сосед упал на меня. И тут – очередь из крупнокалиберного пулемёта по нашему укрытию… Хозяина окопа – сразу на смерть, бойца, который был надо мной, ранило, а я остался невредим. Видно судьба…"
За бой на Курской дуге у Александра Степановича медаль "За отвагу" – награда, наиболее почитаемая среди фронтовиков.
Воронина Анастасия Андреевна
«…17 октября я возвращалась от своей крёстной матери Новосельцевой Улиты Егоровны с посёлка Золотой, куда меня посылала мама. Я дошла до колхозных амбаров, когда навстречу мне из леса выбежали жительницы посёлка Звезда Алёшкина Полина и Воронина Евдокия. Они сказали мне: «Не ходи домой, идут каратели, будут сжигать ваш посёлок Большой Дуб». Со стороны Звезды поднимался дым, там каратели уже сжигали чью-то хату. Евдокия Воронина сказала, что побежит помочь матери и сестре на посёлке Звезда. Когда она добежала до крайней хаты посёлка Большой Дуб, её схватили каратели и расстреляли. На наших глазах. Я и Алёшкина Полина убежали в Михайловку. А в это время в посёлке Большой Дуб была слышна стрельба, горели дома. Через пять дней разрешили похоронить родственников. Моя мама, брат и две сестры погибли и так обгорели, что их было трудно узнать…»
Кляузов Александр Васильевич
«…Наш батальон привезли на эту самую дугу в марте. Тогда немцев еще и в округе не было. Все, наверное, слышали, что на Курской дуге было создано 8 оборонительных полос. Практически весь наш батальон разделили на части, и на каждой полосе был командиром кто-то из нас. Делали эти оборонительные полосы не только солдаты, но и население. Местные жители тоже создавали эту оборону. Ну а мне очень быстро пришлось заниматься своим (саперным) делом.
Помните прорывы? На северном направлении — на 12 км, на южном — намного глубже: 40 км. Там были нарушены все минные поля, и мне экстренно нужно было их восстанавливать. Так как туда были брошены все наши части, прорыв прошел быстро. А потом, когда пошло наше наступление на немцев, я оказался внутри первой уральской танковой бригады. И вместе с ними уже шел на Орел, освобождал его…»
Колтакова Мария Денисовна
Косяков Иван Фёдорович
Крят Виктор Михайлович
Кузнецов Николай Максимович
«… После января нас демобилизовали и направили в Тульское пулеметное училище. Проучились мы там 4 - 5 месяцев, и нас направили на фронт — под Орел и Курск в пулеметную роту. Я был первым номером станции пулемета. В июне-августе, когда картофель и рожь не убраны, да еще фронт близко, все люди разъехались. Мы ориентировались только по тому, как загорались дома местных жителей. Раз уже они загорелись, значит, противник думает наступать. Маршем по 25 - 30км я дошел до Гомеля. Под Гомелем меня ранили. После ранения я попал в Московское военно - инженерное училище…»
Куклин Георгий Павлович
Кустова Агриппина Ивановна
«…На Курской дуге мы пострадали. Наш 518-й истребительный полк разбили. Летчики погибли, а тех, кто в живых остался, на переформирование отправили. Так мы попали в авиамастерские, стали ремонтировать самолеты. Мы ремонтировали их и в поле, и при бомбежке, и при обстреле. И так до тех пор, пока нас не мобилизовали…»
Лучков Пётр Григорьевич
Майлис Матус Яковлевич
«…Во второй половине мая 1943 г. мы с группой офицеров батальонов проводили рекогносцировочные работы на одном из укрепрайонов Курской дуги. Намечались места будущих траншей, командных пунктов, размещения блиндажей и дзотов, минных полей. Была проделана большая работа по подготовке территории района боевых действий. В мае-июне 1943 г. население сел и деревень между городами Севском и Дмитриевом-Льговским было выселено. Здесь были размещены спецвойска, введен режим чрезвычайной секретности.
Оборонительная операция длилась с 5 по 23 июля 1943 г.
26 августа началось наступление наших войск с целью завладеть Севском и продолжить наступление на Украине с форсированием реки Десна у Новгородсеверска.
После ночного боя на западном берегу реки Сев нашей стрелковой дивизии удалось захватить небольшой плацдарм. На рассвете мы небольшой группой перешли по мосту и увидели страшную картину результатов ночного боя: всюду трупы немецких военнослужащих. Кто-то был застрелен, кто-то заколот штыками. Мы обнаружили у убитых письма к родственникам в Германию – они прощались перед смертью. Видимо, уже понимали, что будут уничтожены.
Результаты Курской битвы показали, что фашистская армия, хоть и сохранила боевую силу, но рано или поздно будет разбита и уничтожена, и мир будет освобожден от этой черной чумы двадцатого века…»
Монах Самуил (Мальков)
Омар Самигула Жаксыбаевич
Ошарина Екатерина Михайловна (матушка София)
 «…Накануне Курской битвы нас в составе 125 специального батальона связи перебросили в город Орел. К тому времени от города уже ничего не осталось, помню только два уцелевших здания — церковь и вокзал. На окраинах кое-где сохранились какие-то сараи. Груды битого кирпича, ни одного деревца в целом огромном городе, постоянные обстрелы и бомбежки. При храме был священник и несколько оставшихся с ним женщин-певчих. Вечером весь наш батальон вместе с командирами собрался в храме, батюшка начал служить молебен. Мы знали, что нам предстоит наступление на следующий день. Вспоминая своих родных, многие плакали. Страшно…
Нас, девчонок-радисток, было трое. Остальные мужчины: связисты, катушечники. Наша задача наладить самое главное — связь, без связи конец. Сколько в живых из нас осталось не могу сказать, ночью нас разбросали по всему фронту, но думаю, что немного. Потери у нас были очень большие. Меня вот Господь сохранил…»
Попков Виталий Иванович
Рыжиков Григорий Афанасьевич
 «…Что меня удивило — у немцев там были грядки посажены, табак посеян, огурцы росли! А колючая проволока вокруг была — страшное дело! Они видимо там думали обосноваться надолго. Хозяйственные были люди, зря не сидели. Но все равно русский Иван их сломал! Мы там мимо проходили только, но наша часть тогда большие потери понесла…»
Рыкова Анна Акимовна
Семакин Павел Фёдорович
«…Я попал в минометчики. 5 июля у нас по расписанию должен был быть боевой марш 120 км. Этот марш оказался для нас действительно боевым. Пыль стояла столбом.
Я комбата спрашиваю: «Мы куда едем?» «На Курскую дугу, — отвечает он. — Немец наступает на нас».
И вот мы лоб в лоб встретились с немцами! Они наступали, прорвали нашу оборону. На одном месте мы стояли, света белого не видно было. День и ночь, не спавши. Не успеешь поесть, опять команда: «Огонь!». Несколько, наверное, десятков боеприпасов кончили минометчики на этом участке. А мы были в самом пекле, в прохоровском направлении, где было танковое громадное сражение. Но я, оказывается, в рубашке родился, остался живой. В нашей батарее только комбат погиб…»
Слука Александр Евгеньевич
Сметанин Александр
Соколов Анатолий Михайлович
Стрельцов Фёдор Андреевич
Тишков Василий Иванович
 «…Жара стаяла очень сильная, сушь. От зноя спрятаться некуда. А во время боёв земля вставала дыбом. Танки прут, артиллерия осыпает шквальным огнём, а с неба «юнкерсы» и «мессершмитты» атакуют. До сих пор не могу забыть ужасную пыль, которая стояла в воздухе и проникала, казалось, во все клетки организма. Да плюс к тому же дым, гарь, копоть. На Курской дуге фашисты бросили против нашей армии новые, более мощные и тяжёлые танки и самоходные орудия – «тигры» и «фердинанды». Снаряды наших орудий рикошетили от брони этих машин. Пришлось использовать более мощные артиллерийские орудия, пушки. У нас уже были новые 57-мм противотанковые пушки ЗИС-2, усовершенствованные артиллерийские орудия.
Надо сказать, что ещё до битвы, на тактических учениях нам рассказывали об этих новых гитлеровских машинах и показывали их слабые, уязвимые места. А в бою пришлось проходить практику. Атаки бывали такими мощными и сильными, что наши орудия раскалялись, и их приходилось охлаждать мокрыми тряпками.
Бывало так, что невозможно голову высунуть из укрытия. Но, несмотря на постоянные атаки, непрекращающиеся бои, мы находили силы, выдержку, терпение и давали отпор врагу. Только цена была очень дорогой. Сколько солдат погибло – никому не сосчитать. Выжило совсем мало. И каждый выживший достоин награды…»
Торин Иван Тимофеевич
Хайров Ильгизар
Чернов Юрий
 «…Пророчество, что танки пройдут нашей траншеей, сбылось. Я лежал на дне окопа, как и все мои товарищи 1-й московской пролетарской дивизии и когда, я помню, на спину стали сыпаться комья земли, было такое ощущение, что я погребен, что я уже не встану. Но танки прошли, землю мы стряхнули, поднялись, а тут уже подходила фашистская пехота. И мы ее встретили буквально уничтожающим огнем. Ярость, которая в нас закипела, пока мы лежали на дне окопо, была такая, что мы бы зубами их разгрызли. А тут косили беспощадно. И пехота не прошла…
… И практически немцы захлебнулись в собственной крови. Ну, конечно, то, что мы пережили вот в эти первые минуты, это было тяжелое испытание. В роте, в которой я служил, один мой товарищ, сошел с ума. А я поседел, виски, во всяком случае, в той битве поседели. Я это заметил дней через 5, когда собрался побриться, в осколок зеркала глянул, смотрю, молодой, но седоватый….»
Во время Курской битвы Юрий Чернов написал короткие и резкие строки, в которых все переживания советского солдата. Стихи называются «Земля».
На дне окопа сердце колотилось,
Окоп, гремя, утюжила броня,
Земля не подвела, не расступилась,
Она спасла от гибели меня.
Живучий, Богу душу я не отдал.
Поднялся с автоматом навесу.
Я верил, что пройду огонь и воду,
И землю от погибели спасу.
Чижов Михаил Фёдорович
Шляхтерман Владимир Ильич
Шолль Иоахим
|
